Теперь ты меня видишь - Страница 8

Хоромы мои состояли из скромной гостиной, кухоньки вроде тех, которыми оснащены самолеты, и спальни. В то утро я, как обычно по пятницам, поменяла постельное белье. Свежие до хруста, белоснежные, из стопроцентного хлопка простыни были единственной роскошью, которую я могла себе позволить. Обычно пятничный сон был для меня одним из самых ярких событий за неделю.

Но в этот вечер я испугалась. Испугалась, что, когда я встану со своей любимой простыни, она окажется испачканной кровью другой женщины. Глупость, конечно, ведь я в душе чуть кожу с себя не соскоблила, но…

Через пристройку, где находится нечто вроде зимнего сада, я вышла в сад настоящий. Вытянутый, узкий и, как большинство садов за лондонскими домами, практически неосвещенный. К счастью, человек, который этот сад разбивал, знал свое дело: все растения прекрасно себя чувствовали в вечных сумерках. Все эти низкорослые деревца и густые кустарники. В окружении высоких кирпичных стен я чувствовала себя по-настоящему уютно. Здесь никто не мог меня потревожить. А боковую калитку я всегда запирала.

Я закрыла глаза — и увидела другие. Голубые. Они смотрели на меня с немым укором. О нет!

Каким бы мерзким типом ни был детектив-инспектор Джосбери, он все-таки сумел меня отвлечь. Его присутствие, необходимость искать темы для разговора, а главное, усилия, которые я прилагала, чтобы не сболтнуть лишнего, помогли мне хоть на время забыть о случившемся. Теперь же, когда я осталась одна, воспоминания вернулись.

В Лондоне никогда не бывает тихо. Даже в столь поздний час я слышала неумолчный гул машин, разговоры людей, идущих по улице, и визгливые вопли где-то неподалеку.

В каких-то ста метрах от моей квартиры есть парк, который с наступлением темноты оккупируют подростки из южных районов. Они качаются там на турниках, как мартышки, резвятся, верещат и орут друг на друга. Сегодня они явно были в форме. Насколько я поняла, кто-то за кем-то гонялся. Девчонки пищали. Играла музыка. Ребята расслаблялись.

И мне, несмотря на накопившуюся усталость, стоило последовать их примеру. И у меня была своя собственная игровая площадка.

8

Камден-таун давно считается одним из самых престижных районов северного Лондона, особенно с тех пор, как дела у торгового центра «Камден Стейблз» пошли в гору. То, что когда-то было лишь переплетением туннелей, арок, виадуков и пассажей, несколько лет назад попало девелоперам в руки и вскоре превратилось в громадный комплекс магазинов, баров, торговых рядов и кафе. Днем люди делают там покупки, обедают и просто гуляют, ночью же валят туда толпой. И хотя бы раз в неделю, обычно по пятницам, я вливаюсь в эту толпу.

Машину у меня отобрали криминалисты, поэтому пришлось ехать на автобусе. Добравшись до «Лошадиной больницы» (там когда-то действительно размещалась конюшня для больных и изможденных лошадей, работавших на железной дороге), я сняла куртку и спрятала ее в рюкзачок, перекинутый через плечо.

В «Камден Стейблз» множество лошадей — точнее, их изображений. Когда в Лондоне только строили железную дорогу, сотни этих животных перевозили товар и оборудование. Вроде бы ничего необычного в этом нет, но в Камдене четвероногие трудяги жили в основном под землей и попадали из одного пункта в другой по специально прорытым туннелям, где им ничто не угрожало и не мешало. Какое-то время их даже на ночь оставляли в подземных стойлах.

Сейчас, конечно, животных не осталось, но память о них жива. На каждом углу можно найти картины с лошадьми, массивные статуи и мелкие элементы в узорах на балясинах, фонарных столбах и даже урнах. Я-то лошадей люблю, но даже мне кажется, что оформители слегка перегнули палку.

Едва войдя в «Лошадиную больницу», я наткнулась на стену горячего воздуха. Пробираясь по главной галерее между денниками и конюшенной мебелью, оставшейся с былых времен, в лучах фиолетовых ламп с обеих сторон, я чувствовала в сгустившемся воздухе запах алкоголя и человеческих тел. Последних, невзирая на поздний час, сюда набилось предостаточно.

В одном из помещений шла вечеринка, и я на миг задумалась, не пролезть ли туда без билета, но тут мне на глаза попались красные шары. Наполненные гелием, они болтались у вентиляционных решеток. Покачивались, посверкивали в горячем воздухе. Как капли крови. Я с трудом подобралась к бару и заказала себе «Бомбейский сапфир» со льдом. Терпеть не могу вкус джина, поэтому обычно посасываю его часами, но если надо быстро чем-то зарядиться, то это идеальный вариант. Часы за барной стойкой показывали без пяти час. Закрывалось это место в два.

Еще несколько шагов — и меня поглотил мягкий оранжевый свет, разлитый по фотогалерее. Блестящие от пота лица вокруг казались золотыми. На сцене кто-то сматывал провода после концерта.

— Привет, крошка!

Четверо мальчишек, вряд ли даже совершеннолетних, перегородили мне дорогу. Тот, который меня поприветствовал, сделал неуверенный шаг вперед и протянул руку.

— Может, прогуляемся? — предложил он.

Кончики его пальцев коснулись моего бедра. Похоже, у него перед глазами все плыло, и виной тому был не только алкоголь.

— Я, конечно, польщена, но мне еще не перезвонили из вендиспансера. Как только, так сразу.

Я мимоходом улыбнулась высокому брюнету, не такому, на первый взгляд, пьяному, как его дружки. Он улыбнулся мне в ответ, и я прошла через кордон. Не успела я отойти и на пять футов, как кто-то остановил меня легким прикосновением к плечу. Я обернулась: это был тот самый брюнет.